В выходные, 12−13 сентября, в Минске уже традиционно прошли акции протеста. Марши снова не обошлись без жестких задержаний: травмированных прямо из РУВД забирали скорые. TUT.BY поговорил с некоторыми задержанными в последние выходные о том, как это было.
Дмитрий, все еще в больнице: «Пока били, спрашивали, плохо ли мне жилось»
— 12 сентября я стоял у метро «Площадь Победы», вокруг была куча прессы, — вспоминает 21-летний студент Дмитрий (он попросил изменить его имя для публикации, в редакции есть его реальные данные). — Стоял не возле дороги — это видно и на видео, сам их потом пересматривал. Хотел в телефоне посмотреть, как лучше проехать к друзьям. Секунд 10−15 — и я бы уже спускался в метро, но… Обернулся, а ко мне уже подбегают ребята эти.
За что — непонятно. На мне не было никакой символики, флагов, речовок я не выкрикивал. Я высокий — может, поэтому? Или кофта не понравилась — я был волонтером на Европейских играх, мне нравилось ходить в ней.
Сразу же меня запихнули в автобус. На видео видно, что уже тогда мне сразу прилетели удары ногой. Дальше в основном били руками — не дубинкой. Положили между сиденьями в первом ряду микроавтобуса, у меня в руке оставался телефон. Он как-то чудом выключился. Первые удары были в лицо. Я их спрашивал: «Ребята, вы что делаете?». Меня не слушали — били дальше.
Уже в больнице я посмотрел, что и на ногах, и на спине синяки были. В какой именно момент меня били по спине, я не помню: из-за боли, из-за шока, может, из-за чего-то еще. Сами удары не почувствовал, хотя отчетливо чувствовал боль. Еще на снимках разных фотокорреспондентов видно, что кровь из носа пошла уже тогда, мне содрали локоть.
Повреждения молодого человека. Фото предоставлено читателем
Все время, пока били, спрашивали: «Ну что, плохо тебе жилось? Сейчас покажем, что такое плохо». Старался максимально не провоцировать их.
Нанося удары, пытались узнать пароль от телефона. Грозили и изнасилованием, и дубинкой, даже начали шорты с трусами стягивать.
Сначала меня привезли в какое-то место и сняли меня на камеру: спрашивали, что я координирую. Говорил, что они перепутали. Мне было плохо еще там, но на мои просьбы вызвать скорую отвечали: «Дашь пароль от телефона — будет врач». После этого я оказался в Первомайском РУВД. Слышал, как те, что привезли меня, сказали милиционерам в отделе скорую не вызывать, так как я симулянт.
В РУВД мне стало окончательно плохо. Если я и не упал в обморок, то был в состоянии, близком к этому. Какие-то фразы я слышал, помню, но ничего конкретного. Ребята, видимо, все же вызвали скорую.
Фото предоставлено читателем
Сейчас я в больнице, нейрохирургическое отделение.
Диагностировали серьезную ЧМТ, перелом носа. Гематомы по всему телу.
Врачи сказали, что лежать здесь придется минимум неделю. А дальше — по результатам анализов.
Евгений: «Предложили отрезать прядь волос, слипшихся от крови, но передумали»
— Меня задержали в воскресенье, между 16.00 и 16.30. Где-то между университетом физкультуры и Национальным олимпийским комитетом. Я был у проспекта Победителей, через дорогу от торгового центра «Арена Сити». Подъехали автозаки, из которых выбежали сотрудники ОМОНа в балаклавах и с дубинками в руках. Они начали разгонять демонстрантов.
Я заметил, что вокруг окружение, и пробовал выбежать из кольца, пока оно не сомкнулось. У меня не вышло. Омоновец ударил меня по голове дубинкой — я упал. Не могу уверять, что не терял сознания. Задержанию я не сопротивлялся. Мне сказали «лежать» — я лег. Когда говорили встать или идти, я выполнял команды. После удара дубинкой с головы начала течь кровь. В первую очередь на рюкзак, который был у меня на груди.
Фото предоставлено читателем
На входе в автозак принимающие сотрудники заметили кровь. Я сказал, что в моем рюкзаке есть бинт, и попросил оказать мне первую помощь — отказали. Нас возили в автозаке в общей сложности примерно час. Из головы продолжала течь кровь, кто-то дал медицинскую маску чтобы приложить к ране, уменьшить кровотечение. У меня начало покалывать губы, а после и неметь все лицо, почувствовал нехватку кислорода. Видимо, сказалась кровопотеря и замкнутое пространство.
Затем нас привезли в РУВД Первомайского района. Завели в спортзал и выстроили в линию, повернули к стене, сказали держать руки за спиной. Сотрудники досматривали нас и расспрашивали про некоторые вещи. Мне разрешили воспользоваться платком, чтобы прикладывать его к голове. С этого момента несколько часов я менял руки, чтобы прижимать платок к ране. Иногда становилось плохо, рябило в глазах и кружилась голова — тогда разрешали сесть.
Во время досмотра вещей ко мне подошел сотрудник милиции и спросил, нужна ли мне скорая помощь. Я плохо оценивал обстановку и не помню точный мой ответ. Но скорую мне не вызвали. Предложили сходить умыться — я был весь в крови. Отвели в туалет, в котором не было зеркала и мыла, был только кран и сам туалет. Я намочил руки и протер лицо. Когда мой внешний вид устроил сотрудника милиции, меня отвели обратно в зал.
Позже нас начали группами отводить на оформление административных протоколов. Я согласился с протоколом в котором написано, что я находился на улице во время несанкционированного митинга, точную формулировку уже не помню. При подписании попросили не испачкать кровью — она еще шла — протокол. Копию протокола мне не дали. После возвращения в зал, где нас удерживали, я начал активно требовать вызвать мне скорую. Ее никто не вызвал.
Примерно около восьми вечера нас начали выводить из зала группами по несколько человек. В этот раз — чтобы фотографировать и снять отпечатки пальцев. У меня спросили, обо что я так ударился. Сказал, что меня ударили дубинкой. У меня перед глазами свисала прядь волос, которая закорела от крови и стала деревянной, меня попросили ее убрать. Я ответил что не могу, мне больно двигать эту прядь, тем более что рана может открыться.
Снимок сделан после получения медицинской помощи. Фото предоставлено читателем
Мне предложили ее отрезать, я даже согласился, но сотрудники почему-то передумали. В итоге мне дали в руку ватку, побрызгали ее чем-то типа спирта — и отправили отмываться в другой туалет, где было зеркало: я был одновременно в засохшей и свежей крови. Отодвинув от глаз эту злосчастную прядь, я вышел сделать фото и сдать отпечатки пальцев.
Примерно в 11 вечера меня и еще четырех человек назвали и вывели из РУВД. Пока мы сидели в РУВД, я обнаружил на левой ноге и на левой руке следы от дубинок, которые мне нанесли при задержании. По пути в РУВД и в самом РУВД меня никто не трогал.
На выходе дежурили волонтеры. Я сказал, что нужна скорая. Примерно в 23.30 меня забрали врачи и повезли в Боровляны. Там у меня взяли кровь из вены — для проверки на алкогольное и наркотическое опьянение. Результаты анализа крови я лично не получил. Мне оказали медицинскую помощь: обработали рану, выстригли волосы, вкололи лидокаин, зашили рану и намазали зеленкой. После этого отправили сделать компьютерную томографию. Результаты обследований и направление к врачу по месту жительства мне дали уже после часа ночи. После этого отпустили.
Фото предоставлено читателем
Утром понедельника я открыл больничный и обратился с заявлением в СК Центрального района: физическое насилие при задержании относительно меня было применено именно на его территории.
Евгений: «Спросили, хочу ли я пройти на „беседу“»
— Около двух часов дня в воскресенье мы шли по Мельникайте, — рассказывает Евгений. — Увидели, как сзади к нам подъезжают автозаки. Мы стали в сцепку и начали отходить в сторону дворов. В какой-то момент я почувствовал, что омоновцы уже совсем близко — просто закрыл глаза и подумал: будь что будет.
Двое сотрудников ОМОНа (на одном я увидел шеврон, второй был без него) схватили меня за рюкзак и сорвали его со спины. Когда из сцепки вырвали уже меня, я стал упираться. На что получил «совет» омоновца: «Не сопротивляйся, а то хуже будет». Я перестал — меня повалили на землю. После этого я получил скользящий удар в лицо. Дальше меня подняли, заломали и повели в автозак. Я сказал, что пойду сам.
Перед тем как меня повалили на мне был бело-красно-белый флаг. Его тоже сняли и откинули в сторону. Сказали: «Выкинь эту тряпку». После того как автозак «закомплектовали», нас повезли на «пересортировку». Пересадили девушек в отдельный бус, мужчин оставили.
В итоге мы оказались во Фрунзенском РУВД. Сказали смотреть лицом вниз и выходить из автозака. Я был почти последний, за мной должен был выйти еще один молодой человек. Но он не выходил, по звукам оттуда мне казалось, что его бьют. Слышал, как спрашивали: «Что, жирный, будешь еще на митинги ходить?».
Когда «беседа» с ним закончилась, подошли ко мне, одетому в майку с «Пагоняй». Спросили: «Может, и ты хочешь на „беседу“?» Я ответил, что поговорил бы, но не могу: швы от недавно удаленной грыжи — и так больно стоять. Меня попросили показать. Когда я начал приспускать штаны, омоновец ударил меня по шву. Думал, что ну все — швы разойдутся. Майку разорвали тоже сотрудники ОМОНа — при входе в РУВД.
Фото предоставлено читателем
Через несколько минут выгрузили людей еще из одного автозака, и нас отвели в актовый зал. В соседнем помещении сидели сотрудники милиции, они созывали задержанных по пятеркам. Это снималось на видеокамеру: всех обходили по одному и снимали лица. Когда очередь дошла до меня, я сказал, что не пойду, потому что не могу ходить.
Еще минут 15 ничего не происходило. Молодой человек, который сидел напротив меня, видел, как я мучился, и попросил вызвать скорую, сказав, что у меня разошлись послеоперационные швы. Когда она приехала, меня доволокли из актового зала в коридор, где осмотрели швы. В скорую меня несли на носилках. Там подтвердили, что нужно госпитализировать. Перед тем как уехать, я подписал в своем протоколе, что с его содержанием я не согласен.
В результате диагностировали ушиб шва, доставили в пятую больницу. Вкололи обезболивающее, за мной приехали подруга и друг на машине.
Копию протокола мне не отдали — получается, на руках ничего не осталось.
Фото предоставлено читателем
Дарья: «Возможно, они подумали, что я парень»
— 13 сентября, в воскресенье, я решила присоединиться к маршу, выйти на улицу, чтобы выразить свое мнение — в общем, считаю, воспользоваться своим конституционным правом на мирное собрание. К колонне присоединилась на Комаровке. В этот момент послышались крики: «Стойте, не убегайте, это всего лишь один бус». Мы все вместе решили выйти на проезжую часть и призывали остальных людей тоже выйти. Сначала пара микроавтобусов проехала мимо нас к концу колонны, затем они вернулись к началу: люди стали разбегаться — и так вышло, что я оказалась в пяти метрах от силовиков.
Я пыталась убежать, но на меня навалились сзади с криком «хватайте того, в черном», ударили по спине. После того как я оказалась на земле, еще раз ударили чем-то по голове. Потом меня подняли в положении лицом вверх за руки и ноги и понесли в машину. По дороге еще один раз уронили на землю.
След от того самого удара по спине. Фото предоставлено читательницей
Когда меня загрузили в бус, уже сидящая в нем девушка стала говорить: «Это же девушка!». Возможно, силовики и правда подумали, что я парень, потому что у меня дреды, была одета в темную кофту с капюшоном, черные джинсы и рюкзак, кроссовки, на мне была маска. Но в принципе я не очень крепкого телосложения, и так жестко задерживать такого маленького человека, по-моему, не очень логично. Силовики растерялись, стали переговариваться, перевернули меня и усадили на корточки на пол между сиденьями. Кричали: «Вниз! Не поднимайте головы».
Перед тем как нас привезли в Советское РУВД, мы ездили по городу. Мужчины в оливковой форме, которые нас заволокли в бус, все это время смеялись над протестующими на улицах.
В РУВД посмотрели личные вещи, грозили «поездкой» на Окрестина. После этого вывели во двор и поставили к забору с поднятыми руками и разведенными ногами.
В общей сложности мы простояли там около пяти часов, периодически людей отводили в здание, чтобы записать на видео ответы на вопросы типа «где работаете, учитесь, сколько лет, социальный статус?», потом сняли отпечатки пальцев. Где-то в районе 21.00 человек семь, включая меня, завели в коридор и поставили к стене. Из разговора людей в форме я поняла, что здесь стоят те, кто попал сюда впервые и кого сегодня отпустят.
Через полчаса я подписала в протоколе по 23.34, что меня выпускают. Написали, что я кричала «позор!», «жыве Беларусь». Такие протоколы были у всех. На вопрос, дадут ли мне копию документа, ничего не ответили.
Мне кажется, что должен быть суд, но пока тишина.
Алексей: «Рука опухшая до сих пор. Но у тех, кто остался, было и хуже»
— В воскресенье около 13.00 я вышел на станции метро «Грушевка», присоединился к достаточно большой колонне людей, — рассказывает Алексей (имя изменено по просьбе собеседника «в целях его личной безопасности»). — Напротив нее дежурили несколько бусов с сотрудниками внутренних органов. Но люди подтягивались, и колона двинулась вперед.
В районе отеля «Ренессанс» люди в колонне заметили, что спереди подходят силовики — и стали разбегаться. Я решил остаться, так как дорогу начали преграждать сотрудники ОМОНа — и шанса прорваться практически не было.
Дальше мы стали в сцепку. В левой руке я держал флаг. Сначала меня около 7−8 раз по этой руке ударили дубиной — пока я не отпустил флаг. После этого его порвали. Затем трое начали тащить меня куда-то за одежду и сумку с документами. Сумка была важна, вот я и не «бодался». Также с меня сорвали часы, которые я до сих пор не нашел.
Слева — повреждение 15 сентября, справа — то же место уже 16-го. Фото предоставлено читателем
Завели в бус. Нас довезли до района педагогического университета, там пересадили в автозак.
Привезли в РУВД. Собрали наши личные вещи, сложили их в пакетики и отправили в актовый зал. У одного из задержанных в районе плеча было что-то вроде вывиха — скорая сначала приехала за ним. Забрали в больницу. Я как раз заметил, что у меня рука перестала сгибаться в районе кисти. Другие задержанные посоветовали мне тоже просить скорую. Они, кстати, наверное, до сих пор сидят.
Врачи на скорой забрали меня в БСМП с подозрением на закрытый перелом лучевой кости. В больнице у меня взяли еще анализ крови на алкоголь и диагностировали ушиб мягких тканей. После этого меня отпустили.
Не могу сказать, что от дубинки остались сильные следы. В районе запястья рука немного опухшая и посиневшая, но сильно не заметно. Те, у кого все хуже, остались в РУВД. Были и те, у кого глаза подбиты, брови рассечены. Мне кажется, это зависело от того, как обращались с задержанными в момент задержания и в бусах. Задержанные рассказали, что в некоторых люди лежали на полу, а мы вот сидели.
Когда вышел из больницы, отправился к «Ренессансу», чтобы поискать часы. Так и не нашел. В ближайшее время планирую написать заявление в РУВД района о краже или пропаже своего имущества.
Источник: news.tut.by
